Старые друзья

Информация в статье основана на данных, которые были вырезаны. Следующая информация основана на данных, которые были вырезаны из финальной версии официального и/или основного источника и не подтверждены основным каноном.

Старые друзья (англ. Old Friends) — рассказ, написанный сценаристом серии Марком Лэйдлоу на раннем этапе разработки Half-Life 2. Хотя рассказ не попал в финальный вариант книги Half-Life 2: Raising the Bar, он был обнаружен в предварительной версии.

Синопсис

Рассказ описывает отрезок сюжета, когда Гордон Фримен впервые попадает в Сити 17. Он блуждает по городу и решает зайти в Мэнхэк-аркаду. Здесь его встречает таинственный человек, который позже оказывается его другом, Барни Калхуном. Он направляет его к радиовышке, внутри которой обустроился бывший коллега по Чёрной Мезе Айзек Кляйнер. Старые друзья воссоединяются, и доктор Кляйнер, который носит повязку на одном глазу, предлагает Фримену надеть поношенный HEV-костюм.

Барни торопит своих спутников, и они все вместе выходят на улицу, где захватывают автобус и предпринимают попытку покинуть город. Кляйнер получает ранение, Цитадель открывает огонь по беглецам, и Барни использует это, чтобы уничтожить заграждение Альянса. В конце погони автобус падает в овраг, и Барни, который больше не в состоянии продолжать путь, просит Гордона бежать. Фримен устремляется в коллекторы.

Сюжет

Ниже представлен перевод оригинального текста.

Моросило, и дождь с шипением стучал по асфальту, что-то в нём разъедало остатки старого бетона. Не то чтобы оставалось много бетона. Тротуары были покрыты толстыми слоями цветной резины, напоминавшей ему кислостойкие полы лабораторий Чёрной Мезы. Из резиновой плитки состояли дорожки разного цвета, тянущиеся вдоль зданий, напоминавших тюремные блоки, сделанные из старого, разъеденного кислотой цемента; небольшие проёмы на высоте ловили остатки тех немногочисленных лучей света, которым удавалось просочиться сквозь зловещую небесную пелену. Он гадал, каким образом жильцам удалось получить возможность заселиться в одну из редких квартир с окном, когда большая часть помещений окон не имели. Они напоминали ему гигантские бункеры, укреплённые так, будто бы их жильцы постоянно боялись вторжения.

          Он шёл по оранжевой дорожке, пока та не свернула с улицы вниз. Дальше внизу ему виднелся некий блокпост. Вспомнив, что случилось на вокзале, он решил, что идти по этой дорожке до конца не стоит. Надеясь, что никто на него не смотрит, он сошёл на жёлтую дорожку и продолжил свой путь.

          Сколько ещё он сможет протянуть? Сможет ли он зайти хоть в какое-нибудь здание без ID-карты, не привлекая внимания? Как ему раздобыть еду? Где он будет спать? Он вспомнил бездомных, городских бродяг из его эпохи, всё время скитавшихся с места на место и страдавших от полиции, если они пытались остановиться и передохнуть. Неудивительно, что многие из них сошли с ума. Теперь жизнь вне этой безупречной системы стала невообразимо сложнее для таких людей. Таких как он.

          На одной стороне Гордон заметил широкий проход на уровне улицы. Ни одна из цветных дорожек не вела напрямую туда. Оттуда до него доносился громкий электронный шум и казавшийся неуместным звук человеческого смеха. Смех был последним из того, что он ожидал услышать на улицах Сити 17.

          Пока он наблюдал, невысокий гражданин сошёл с зелёной дорожки и шагнул в дверной проём. У входа стояли два сотрудника метрополиции в обмундировании, их лица закрывали зеркальные маски противогазов. Они не обратили никакого внимания на вошедшего человека; не потребовали предъявить удостоверение личности или нечто подобное. Гордон осознавал, что если он если он будет раздумывать, то это лишь привлечёт к нему внимание, так что он мгновенно принял решение и последовал за гражданином в здание, из которого доносился смех.

          Внутри было темно и холодно, а под ногами хрустел брошенный мусор, который он едва мог разглядеть в полумраке. Но шум и разноцветные вспышки резко контрастировали со всем, что он видел в Сити 17. Он мгновенно понял, куда попал.

          Зал игровых автоматов.

          Стены и проходы были уставлены игровыми автоматами, и почти все из них были заняты. Граждане в своих униформах стояли у автоматов в позе, знакомой Гордону по каждому игровому залу, в котором он когда-либо бывал. Они напряжённо сжимали джойстик, дёргаясь то в одну, то в другую сторону, и хлопая свободной рукой по яркой красной кнопке. Из динамиков слышались жужжащие электронные звуки, рзеуий вой пилы и громкий визг, обрывавшийся на середине.

          Гордон подошёл к ближайшей консоли, которую украшала сияющяя серебристая голографическая надпись ХЭКМЭН. Посмотрев игроку через плечо, он увидел на удивление примитивную графику.

          Он смотрел на лабиринт из труб, по которым игрок перемещал маленький диск, внешне похожий на циркулярную пилу. В одной секции лабиринта из труб появился маленький мультяшный спрайт, грубая человеческая фигура с двумя или тремя анимациями, обозначавшими бег. Игрок наклонился к экрану, искусно направляя свою маленькую пилу через переплетение труб, пока она не оказалась прямо над мигающим противником. Пила врезалась в спрайт человека и рассекла его надвое, оставив капли ярко-красной крови в форме слёз и вызвав синтезированный крик. Игрок разразился пронзительным смехом, указывавшим на то, что он с высокой вероятностью был подростком, скрывающимся под резиновым костюмом для защиты от кислоты.

          Экран замигал и выдал сообщение: ХОРОШАЯ РАБОТА! ВЫ ОЧИСТИЛИ КАНАЛИЗАЦИЮ.
ГОТОВЫ ПОВЫСИТЬ УРОВЕНЬ?

          Парень с силой хлопнул по красной кнопке, и на экране появился выбор оружия. Все они были вариациями первой пилы: больше, быстрее, острее.

          ВЫБЕРИТЕ СВОЕГО СЛЕДУЮЩЕГО МЭНХЭКА!

          В этот момент кто-то тронул Гордона за плечо. Он развернулся и оказался лицом к лицу со шлемом сотрудника метрополиции. Он постарался не паниковать. Даже здесь, в темноте, Он знал, что бежать некуда. Его взгляд опустился вниз, к оглушающей дубинке полицейского, находившейся в дюйме от его живота.

          Коп наклонился поближе и прошептал: «У нас мало времени, Фримен. Иди на север и найди старую радиовышку. Я встречу тебя там».

          Коп растворился в толпе. К тому времени, когда паника Гордона улеглась, он уже выходил на улицу. Метрокопы у входа безучастно смотрели перед собой. Он вновь шагнул на жёлтую дорожку и направился на север, хотя внизу, под башнями, было почти невозможно отделить тени друг от друга или определить положение солнца. Он не тратил время на размышления о том, зачем ему следовать указаниям незнакомца. То, что кто-то узнал его, но не сдал, было уже достаточно. Да и какой у него был выбор?

          На следующем перекрёстки он притворился, что у него развязались шнурки на одном из ботинков. Он сошёл с дорожки, чтобы не мешать шагавшим позади него пешеходам, и склонился, чтобы повозиться со шнурками, при этом оглядываясь по сторонам. Слева от него, вниз по каньону, чьи стены состояли из многоквартирных зданий, он увидел паутинный остов из разъеденного кислотой металла. Воможно, когда-то это было радиовышкой.

          Большую часть пути он шёл по синей полосе, и, оказавшись в тени вышки, с лёгкостью сошёл с дорожки, не боясь, что кто-то мог его заметить. На этом проспекте почти никого не было видно. Вышку окружали баррикады из дерева, колючей проволоки и бетона.

          Пока он глазами искал укрытие, до его ушей донёсся шипящий тон: «Сюда».

          Кусок фанеры отодвинулся, и за ней он увидел блеск стекла маски полицейского. Гордон поспешил в открывшийся проход.

          За фанерой скрывался поросший травой участок с остатками разрушенного здания посередине. Над руинами возвышалась вышка. Он и представить не мог, почему её попросту не снесли. Впрочем, времени на размышления у него не было. Коп указал в сторону разрушенных стен, который пенились и шипели под моросящим дождём, а потом торопливо спустился по сломанным ступеням в то, что осталось от подвала. Гордон спустился во мрак. Он услышал скрип открывающейся двери; полицейский вошёл в неё, и Гордон последовал туда же. Несколько мгновений они шли в темноте, а потом открылась ещё одна дверь. Гордон ступил в подземный переход, проложенный под улицей служебный тоннель, где всё ещё горело несколько жёлтых лампочек. Полицейский остановился, он перекрывал собой коридор, и Гордон вдруг понял, что его жизнь находится в руках этого незнакомца.

          Полицейский убрал дубинку в кожух на поясе, после чего поднял руки и начал расстёгивать шлем. Послышался щелчок, и маска поднялась вверх. Гордон вглядывался в лицо, которое он узнал мгновенно, пусть время и невзгоды сильно изменили его.

          «Да, — произнёс Барни с мрачной улыбкой. — Это я. Можем поговорить о былых временах попозже, наверное. В данный момент нам нужно идти. Здесь есть кое-кто, с кем бы ты захотел увидеться».

          Барни развернулся и продолжил идти по проходу. Тоннель сдавливало хламом, который было некому убрать; они перелезли через груды камней и разбросанных банок. В какой-то момент перед ними замаячило что-то, фигура, похожая на собаку с двойными рядами направленных внутрь клыков. Собакоподобное существо без предупреждения, без рычания... просто набросилось. Барни метнулся к нему с оглушающей дубинкой. Резко раздался треск, повеяло запахом озона, и существо с визгом упало. Они обошли его стороной.

          «Поторопись, — сказал Барни. — Я всего лишь вырубил его. Через минуту-две оно поднимется и пойдёт искать нас».

          Меньше чем через минуту Барни привёл их к лестнице. Наверху она упиралась в металлическую панель. Барни постучал по ней дубинкой, и через секунду она заскрипела. Барни забрался в открывшееся отверстие и помог Гордону сделать то же самое.

          Они стояли в комнате, наполненной побитыми, облезлыми стенами, но эта комната, судя по самодельным диагностическим устройствам, откуда-то раздобытым минзуркам и связкам разноцветных проводов, очевидно служила импровизированной лабораторией. Единственным источником света была лампочка, висевшая над верстаком, сделанным из старой противопожарной двери.

          В ушах Гордона не успел пройти звон, вызванный грохотом закрывшейся позади него пластины, как он услышал другой голос, знакомый, но по-странному неуместный.

          Опираясь на самодельный верстак, будто на костыль, в полумраке стоял его наставник из Чёрной Мезы и до того, из MIT. Доктор Кляйнер выглядел ещё более потрёпанным, чем Барни. Он носил повязку на левом глазу, и эта сторона его лица была обезображена большим шрамом.

          «Да, Гордон, это я. Мы слышали, что ты прибудешь, но даже так странно видеть тебя здесь после стольких лет. Ты... отлично сохранился. Последние десять лет, видимо, не так плохо повлияли на тебя, в отличие от нас».

          «Я в Сити 17 уже около 6 месяцев, — сказал Барни. — Нас, полицейских, часто переводят из города в город раз в 9 месяцев, а иногда и чаще. Доктор Кляйнер скрывался тут почти два года».

          «Ну, не совсем здесь, — произнёс Кляйнер. — Я порой провожу время в своей лаборатории, но в целом я законопослушный гражданин Сити 17. Если б я не был таковым, я бы уже был в пустоши вместе с остальными неугодными, или бы из меня сделали служителя. Пока мой ум и опыт ещё ценят, ко мне относятся достаточно хорошо. Но если бы кто-то заподозрил, что я работаю самостоятельно на стороне... в таких случаях обычно долго не живут».

          «Покажи, над чем работали, док».

          Кляйнер подошёл к буфету и начал вращать наборный диск замка. «Это попало ко мне несколько лет назад по весьма необычным обстоятельствам. Достаточно сказать, что был один выживший из Чёрной Мезы... у которого остались связи... в высших эшелонах власти. Он посчитал, что, если мне удастся привести его в рабочее состоянии, адаптировать к новому окружению, то он ещё когда-нибудь сослужит своё. И теперь, думаю, настал его час».

          Буфет раскрылся настежь. Внутри в весьма изменившемся состоянии, но при этом более знакомый ему, чем облик Барни или доктора Кляйнера, находился старый защитный костюм Гордона.

          «Модель V, Гордон, какой ты её помнишь. Я бы назвал её Моделью пять-с-половиной... она прошла через немало модификаций, как ты скоро заметишь. Я приложил все возможные усилия, какие только мог, учитывая набор доступных мне инструментов. Теперь костюм можно заряжать от зарядников Альянса, тем же, что используют «мехи» и «комбо», а также полиция для своей усиленной брони. Это главное изменение. Не хочешь примерить, а?»

          «Да, — сказал Барни, нервно покачиваясь. — Нужно торопиться».

          Пока Гордон надевал костюм, Кляйнер бесконца бубнил: «Меня предупреждали, что ты можешь быть не в курсе всех изменений, произошедших за последние десять лет, Гордон. Не так легко всё это объяснить понятным языком. После событий в Чёрной Мезе мир полетел в тартарары... существа телепортировались беспорядочно, терроризируя сёла. Более tenacious существа устанавливали свои порядки, пожирая местную фауну, включая людей, пока большинство из них не было вынуждено спрятаться в городах в целях самозащиты. Инфраструктура была напряжена до критического состояния. И вскоре после того, как всё рухнуло, прибыл Альянс. Старые городские центры везде просто испарились. Большие куски Земли были вырваны со своего места, оставляя за собой зияющие кратеры. Через мгновения нечто новое появилось на их месте. Цитадели, включая ту, что ты видел в центре Сити 17. Так мы впервые узнали об Альянсе, и с тех пор они здесь и остались. Мы начали оказывать сопротивление, конечно, но прежде, чем мы решили, было ли оно напрасным или нет, один человек сдал нас всех, приведя нас к текущему положению. Консул, в обмен на сохранность своей шкуры и обещание всемирной власти, продал нас в рабство. И вот с тех пор мы томимся в неволе. Мало кто знает, но последние пять лет рождаемость стабильно снижается; скоро она будет на нуле. Города, их населённые сектора, уменьшаются с каждым годом. Нас душат. А что до планеты...»

          «Ну же, док. Он оделся, пора в путь».

          Костюм жал; он был залатан изолентой и герметиком, а панель питания пополнилась новыми разъёмами. Но в целом это был костюм, каким он его помнил. Когда он закончил с последним креплением, зазвучал старый голос:

          «Добро пожаловать в HEV Модели V защит...защит...защит—для—для—опасной сре....»

          Голос замедлился и пропал.

          Кляйнер поморщился: «Извини за это. Новым он уже не станет никогда. Но в нём тебе будет безопаснее, чем без него».

          Барни распахнул дверь из лаборатории, и они вышли в помещение другого заброшенного здания. Вторая дверь открыла путь в узкий переулок, который вёл на улицу с разноцветными дорожками. Барни вывел их на тротуар, по которому размеренно маршировало несколько пешеходов. Барни указал на остановку у дороги, которую украшало яркое изображение одного из автобусов Сити 17. Они заняли места на остановке.

          «Будь готов ко всему, Гордон», — сказал Барни. Он забыл опустить маску. Прежде чем Гордон успел что-либо произнести, перед ними со скрипом затормозил автобус.

          Двери зашипели и открылись. Водитель был в бронежилете и при оружии. Он бросил на них сердитый взгляд, «Пошевеливайтесь».

          Барни буркнул ему в ответ, сверкнув своим значком. «Я конвоирую заключённого. Вылезай и помоги мне».

          Водитель что-то пробормотал себе под нос, но поднялся и стал спускаться по ступенькам. Когда он вышел наружу, Барни ударил его в живот оглушающей дубинкой. Страж порядка со стоном упал на тротуар. Его собственная дубинка застучала, отскакивая от ступенек.

          «В автобус! — произнёс Барни. — И захвати его дубинку».

          Кляйнер запрыгнул в автобус. Гордон прихватил дубинку, после чего последовал за ним. Барни скользнул на место водителя и захлопнул дверь. Снаружи оглушённый водитель только начал подниматься на ноги и кричать. Он забарабанил по дверям, но в этот момент Барни привёл автобус в движение.

          «Держитесь, — крикнул Барни. — Сейчас будет нелегко».

          Гордон увидел, как водитель побежал к автобусной остановке, где нажал на тревожную кнопку. Вряд ли это было необходимо, ведь несколько низколетящих «комбо», которые вечно курсировали по улицами, уже обработали значимость сцены, свидетелями которой они стали. Казалось, что тревога звучала отовсюду. Как будто город, который довольствовавшийся дремотой, в то время как его граждане бесприкословно проживали свои похожие на сон дни, внезапно очнулся.

          Два комбо опустились по обеим сторонам автобуса, сравнявшись с ним. Город дёрнулся от них в сторону, надеясь не попасть в перекрёстный огонь между ними, но вместо этого произошло нечто более зловещее. Оба летающих механизма имели маленькие мониторы на месте лобового стекла; он принял их за сенсоры, но те неожиданно замерцали и зажглись. В них он увидел двойное изображение себя; им удалось просканировать его снаружи автобуса. Барни внезапно повёл автобус направо, делая невероятно резкий поворот, и один из ботов врезался в бок автобуса, разбив стекло. Он исчез из виду. Другой же остался позади, увильнув в узкую улочку.

          Пешеходы снаружи кричали, ведь Барни игнорировал цветные дорожки, мчась напролом к выбранной им точке назначения.

          Гордон взглянул на Кляйнера, который крепко цеплялся за спинку сидения, весь цвет сошёл с его лица, единственный глаз выглядывал в окно сбоку.

          «О Боже...» сказал Кляйнер.

          Гордон последовал взгляду Кляйнера и увидел Цитадель в центре Сити 17. Что-то в ней изменилось. Странные, растяжки неправильной формы, которые тянулись со шпиля в город, задёргались и затряслись, кабели на вершине тянулись в воздух как антенны, чувствительные к каждому движения. Гордон понимал, что их интерес могла привлечь только одна вещь.

          Нити сплетались вместе в гибкую массу, собирая бесчисленное множество сияющих окончаний в единое горящее око. Когда между ними оказалось многоквартирное здание, скрыв их из виду, он почувствовал радость.

          Спустя мгновение это же здание разлетелось и взорвалось целиком. Сквозь облако обломков разрушенного здания, он увидел острие пылающей плазмы, которое Око башни направило на строение без единой мысли о том, что случится с его жильцами.

          Обломки осели, автобус помчал дальше, доктор Кляйнер закричал, и ещё одно здание взорвалось... на этот раз впереди них.

          Барни крутанул в сторону, чтобы избежать бетонной лавины. Куски её падали на крышу, сминая заднюю часть автобуса. У них не было ни единого шанса пережить это. И всё же Барни мрачно давил газ, на этот раз направляясь к одному из укреплённых ворот города.

          Все пешеходы мудро расчистили дорогу, но охрана города была более упёртой... или более глупой. Тяжёлые стальные пластины с лязгом опускались на том конце дороги. Огромные турели нацелились на приближающийся автобус. Пули начали врезались в лобовое стекло и бились о металл. Доктор Кляйнер застонал и схватился за руку, пытаясь остановить кровь из внезапно появившегося ранения.

          «Давай, давай, давай!» прокричал Барни.

          Они мчали прямо на стальную баррикаду; на этой скорости у них не было ни шанса пережить столкновение.

          Но за мгновение до того, как они ударились о стену, башня навелась на них снова... и чуть-чуть промахнулась. Луч плазмы ударил баррикаду. Сталь блеснула и разлетелась на фрагменты. Город прожёг дыру в своём собственном защитном панцире, и Барни направил автобус прямо сквозь неё.

          Впереди на дорогу опустилась пелена из дыма и испарений. Полиция прожолжала стрелять по задней части автобуса, но град пуль быстро сошёл на нет.

          Барни оглянулся, не в состоянии удержаться от безумной ухмылки, пока разрушенные ворота удалялись позади.

          «Ха-ха! Ну вот и всё...»

          Он так и не закончил предложение. Может, дорога резко свернула, или что-то в них врезалось. После этого Гордон лишь осознавал, что они катились под аккомпанемент рвущегося металла. Он вылетел наружу и тяжело приземлился среди раскорёженного металла и разодранных сидений под звук заглохшего двигателя.

          Кто-то стонал. Он поднялся на колени и двинулся сквозь мрак. Он обнаружил Барни лежащим на спине, задыхаясь испарениями. Барни едва повернул голову и одарил Гордона храброй и отчаянной улыбкой.

          «Ты... ты бы лучше убирался отсюда, если можешь, — слабо проговорил он. — Не беспокойся за... нас. Мы будем... будем... в порядке».

          Барни закашлялся. Кровь в уголках его губ превращалась в пену. Его пальцы медленно потянулись к противогазу. «Проклятая хрень... в ней почти никакого воздуха....» Он закрепил маску; защёлкнул застёжки. И после этогр не двигался.

          Гордон поискал взглядом Кляйнера, но не смог найти его. Он двинулся вперёд. Они, вероятно, упали в ущелье. Где-то наверху шумели сирены и что-то ещё, что звучало так, словно кто-то выпустил собак, чтобы выследить его. Он подозревал, что для такого больше не использовали собак. Внизу был толстый слой грязи, отходов или чего похуже. Прямо перед ним был тёмный проход, край трубы, достаточно широкий, чтобы в ней можно было стоять. Труба была закрыта решёткой, но слизь и испарения разъели её. При помощи рук и крупного камня Гордон сумел выбить достаточно большую часть решётки, чтобы через неё можно было пролезть.

          Позади него громыхал транспорт. Он быстро пошёл глубже внутрь трубы, радуясь, что всё ещё имел при себе дубинку водителя. Это было лучше, чем ничего.

          Свет просачивался сквозь решётки наверху. Он перемещался от одного тускло освещавшегося места к другому, надеясь, что в тёмных местах между ними не было ничего страшнее грязи.

          Теперь он попал в канализацию. Он вспомнил о встроенном в костюм фонарике и почувствовал облегчение, когда включил его. Кляйнер как-то улучшил его; теперь он давал гораздо больше света. Он побрёл дальше, желая лишь убраться подальше от города. Ему пришло в голову, что он уже где-то видел эти трубы. Лабиринт из труб. Но где?

          Затем он услышал новый звук, исходящий позади, загонявший его глубже в канализацию, и он подумал, что это тоже было странно знакомо ему.

          Звук походил на шум циркулярной пилы....

          Не хватало лишь смеха.

Галерея

Первая страница.

Вторая страница.

Третья страница.